Марк Ферро

Как рассказывают историю детям в разных странах мира

Прошло десять лет после выхода в свет книги «Как рассказывают историю детям». У Вас в руках советское ее издание. До этого переводы книги вышли в Англии и в США, в Японии и в Италии, в Португалии, в Бразилии, в Нидерландах. Готовятся немецкое и испанское издания.

Но, конечно же, публикация этой книги на русском языке представляет для меня наибольший интерес. Именно в вашей стране сегодня, как нигде, высоки ставки истории. Не построишь будущее страны не представляя себе как следует ее прошлого и не зная ничего о том, как видят свою историю другие общества.

В тексте книги я ничего не менял, хотя сам ход истории меняет в жизни многое. Лишь в главе об СССР я дописал несколько страниц о проблемах истории в период перестройки. Добавлена также глава о второй мировой войне; она написана совсем недавно. В других местах все осталось так, как было десять лет назад. Причем я должен предупредить читателя, что если история Западной Европы занимает в книге ограниченное место, то это сделано умышленно. Пришло время отказываться от европоцентристского понимания истории. И я стремился к этому.

Остается добавить, что без квалифицированной и умной помощи Елены Лебедевой это издание не увидело бы света. И я приношу ей мою благодарность.

Марк Ферро

От переводчика

Переводить сочинение Марка Ферро было трудно. «Гигантский замысел книги, отдающий манией величия», который оправдывает в предисловии автор, ставит и перед переводчиком множество проблем освоения разнородного и обширного материала: исторического, страно– и киноведческого, педагогического. Совершенно бесценной в этой работе была помощь специалистов в разных областях истории, отвечавших на мои вопросы, дававших библиографические справки, наконец, взявших на себя труд прочесть тексты отдельных глав в переводе и высказать свои замечания. Я приношу самую сердечную благодарность М. С. Альперовичу, А. С. Балезину, И. А. Белявской, Ю. Л. Бессмертному, О. И. Варьяш, А. А. Вигасину, Р. Р. Вяткиной, А. Я. Гуревичу, М. В. Исаевой, А. В. Коротаеву, С. И. Лучицкой, А. Н. Мещерякову, А. С. Намазовой, С. В. Оболенской, Б. Н. Флоре, Г. С. Чертковой.

Перед читателем этой книжки также встанет немало проблем. Калейдоскоп дат, имен, названий, исторических событий, ученых сочинений и учебников для детей, фильмов и комиксов – чего здесь только нет. И далеко не все легко воспринимается без помощи комментариев. Однако совершенно невозможно было прокомментировать каждое имя, каждый факт, событие, которые могут оказаться не известными читателю неспециалисту. Это была бы еще одна книга. Комментарии (на них указывают в тексте звездочки) даются лишь там, где они необходимы для точного восприятия мысли автора, и особенно в тех случаях, когда найти информацию в советских справочных изданиях затруднительно.

Несмотря на сказанное, книга Марка Ферро предназначена не только для специалистов историков и педагогов. Она рассчитана прежде всего на широкого читателя. Автор не сковывает себя правилами строгого научного сочинения, это эссе, написанное в совершенно непринужденной манере, как непринужденна и сама его композиция.

Те или иные построения автора могут вызывать сомнения, желание спорить; текст книги все время бередит сознание, будоражит мысль. Он заставляет задуматься, причем не только о смысле науки истории, о том, как наука соотносится с историей, «отпускаемой» всем и каждому. Задумываешься и о том, какова ее роль в формировании взаимоотношений между людьми, группами людей, между народами. И многие мысли автора этой книги оказываются интересными именно для нас, прежде всего для нас. Вот почему, несмотря на все трудности, работа над переводом была удовольствием. Я надеюсь, что его разделят со мной читатели.

Е. Лебедева

Предисловие

Посвящается Вонни

Не нужно себя обманывать: образ других народов или собственный образ, который живет в нашей душе, зависит от того, как в детстве нас учили истории. Это запечатлевается на всю жизнь. Для каждого из нас это открытие мира, открытие его прошлого, и на сложившиеся в детстве представления впоследствии накладываются как мимолетные размышления, так и устойчивые понятия о чем-то. Однако то, что удовлетворяло нашу первую любознательность, пробуждало наши первые эмоции, остается неизгладимым.

Надо суметь разглядеть, различить это неизгладимое, идет ли речь о нас или о других – о Тринидаде, равно как и о Москве или Йокогаме. Это будет путешествие в пространстве, но, разумеется, и во времени. Его особенность – преломление прошлого в зыбких образах. Это прошлое не только не является общим для всех, но и в памяти каждого оно преображается с течением времени; представления наши меняются, по мере того как трансформируются знания, идеологии, по мере того как изменяются функции истории в том или ином обществе.

Сопоставить все эти представления стало в высшей степени важно сегодня, ибо с расширением границ мира, со стремлением к его экономической унификации при сохранении политической обособленности прошлое различных обществ становится более чем когда бы то ни было одной из ставок в столкновениях государств, наций, культур и этнических групп. Зная прошлое, легче овладеть настоящим, придать законные основания власти, претензиям. Ведь именно господствующие структуры: государство, церковь, политические партии и группы, связанные частными интересами, – владеют средствами массовой информации и книгоизданием, финансируют их от выпуска школьных учебников или комиксов до кино или телевидения. Прошлое, которое они отпускают всем и каждому, становится все более и более единообразным. Отсюда глухой протест со стороны тех, чья История оказывается «под запретом».

Впрочем, какая нация, какая группа людей способна еще воссоздать свою собственную историю? Даже у древних народов, имевших объединения и государства в незапамятные времена (вроде волжских хазар или королевства Арелат), их групповая самобытность оказывается растворенной в безымянном прошлом. На Востоке, от Праги до Улан-Батора, все этнические и национальные конфликты до последнего времени объяснялись согласно одной и той же модели, принадлежащей якобы Марксу, но в московской интерпретации. А все общества Юга деколонизируют свою историю, и часто теми же средствами, какими пользовались колонизаторы, т.е. конструируют историю, противоположную той, что им навязывали прежде.

Сегодня у каждой или почти у каждой нации есть несколько историй, накладывающихся одна на другую и сопоставляющихся одна с другой. В Польше, например, та история, что совсем недавно преподавалась в школе, заметно отличается от той, которую рассказывали дома. Русские играли в этих историях не совсем одинаковую роль… Мы обнаруживаем здесь столкновение коллективной памяти с официальной историографией, и в нем наверное проблемы исторической науки проявляются гораздо четче, чем в трудах историков.

Как рассказывают историю детям в разных странах мира Ферро Марк

Понимание исторического процесса как истории белых людей отжило свое, но оно еще живо. «Белая» история при смерти, но «белая» история еще не умерла.

Перечень стереотипов такой «белой» истории, основываясь на систематическом изучении школьных учебников нескольких европейских стран, составили Р. Прейсверк и Д. Перро (I.1). Эти стереотипы, определяющие периодизацию истории, являют собой главные ценности европейцев во взаимоотношениях с остальным миром: уважение к порядку и к закону, национальное единство, монотеизм, демократия, предпочтение оседлого образа жизни и индустриальной экономики, вера в прогресс и т. д. Во всех странах Европы эти ценности примерно одни и те же.

Однако в последние полвека эта история перестала внушать доверие. Сомнения могли, разумеется, исходить и от белых, но ясно, что главным движителем пересмотра стала борьба народов колоний за независимость. Постепенно, по мере деколонизации, под мощным давлением исторического процесса, «белая» история уступала свои позиции.

В 50-е годы в школьных учебниках обнаруживается лишь несколько ничтожных уступок в том, что касается Черной Африки. Так, тукулёров и ал-Хадж Омара перестают называть «мусульманскими фанатиками». Омар теперь уже не «грабит Бамбук», а «завоевывает его…» (III. 6. 7).

Требования дипломатии и чувство времени заставляют как-то приспосабливаться даже бывшие метрополии. Например, в 1980 г. из французского учебника для 3-го класса исчезает иллюстрация «Улица после прохода французов» (1907): на этой иллюстрации трупы марокканцев на улице Касабланки.

Однако если на Западе «белая» история уходит из книг, то весьма живучей она остается в коллективном сознании; в этом мы убедимся не раз.

И все-таки в Европе, а тем более за ее пределами «белая» история в чистом виде в 80-е годы уже не существует нигде, за исключением Южной Африки, в стране апартеида. По крайней мере так она излагается белым детям Йоханнесбурга.

История африканерской Африки по своему происхождению является историей белого человека. Она восходит к «христианской» традиции. Спутником страха и одиночества бура на огромных просторах Африки всегда были Библия и ружье.

«Христианские» и одновременно расистские цели преподавания ясно определены в цитируемом документе, относящемся к 1948 г. и воспринимающем формулировки и идеи, возникшие еще в начале XIX в.

«В основе преподавания детям белых родителей и их воспитания должны лежать представления родителей; следовательно, они должны основываться на Священном Писании… любви к тому, что есть наша родина, ее язык и история.

История должна преподаваться в свете Откровения и пониматься как исполнение воли Божьей по отношению к миру и к человечеству. Мы верим, что Сотворение мира, Грехопадение, Воскресение Иисуса Христа являются основополагающими историческими фактами и что жизнь Иисуса Христа была великим поворотом в мировой истории.

Мы думаем, что Бог задумал существование отдельных наций, отдельных народов и даровал каждому из них свое призвание, свои задачи, свои способности. Молодежь с верой воспринимает обеты старших только в том случае, если она знает историю, т. е. имеет ясное представление о нации и о ее наследии. Мы считаем, что вслед за изучением родного языка единственным способом внушения любви одних к другим является патриотическое обучение национальной истории» (III. 3).

В книге известного французского историка Марка Ферро рассказывается о том, как изучают историю в школах стран Африки и Австралии, Ближнем Востоке, Германии, Японии, США, Китае, Польши, России и др. Материал излагается в популярной форме. Книга снабжена хронологическими таблицами, библиографией и комментариями.

Марк Ферро
Как рассказывают историю детям в разных странах мира

От автора

Прошло десять лет после выхода в свет книги "Как рассказывают историю детям". У Вас в руках советское ее издание. До этого переводы книги вышли в Англии и в США, в Японии и в Италии, в Португалии, в Бразилии, в Нидерландах. Готовятся немецкое и испанское издания.

Но, конечно же, публикация этой книги на русском языке представляет для меня наибольший интерес. Именно в вашей стране сегодня, как нигде, высоки ставки истории. Не построишь будущее страны не представляя себе как следует ее прошлого и не зная ничего о том, как видят свою историю другие общества.

В тексте книги я ничего не менял, хотя сам ход истории меняет в жизни многое. Лишь в главе об СССР я дописал несколько страниц о проблемах истории в период перестройки. Добавлена также глава о второй мировой войне; она написана совсем недавно. В других местах все осталось так, как было десять лет назад. Причем я должен предупредить читателя, что если история Западной Европы занимает в книге ограниченное место, то это сделано умышленно. Пришло время отказываться от европоцентристского понимания истории. И я стремился к этому.

Остается добавить, что без квалифицированной и умной помощи Елены Лебедевой это издание не увидело бы света. И я приношу ей мою благодарность.

Марк Ферро

От переводчика

Переводить сочинение Марка Ферро было трудно. "Гигантский замысел книги, отдающий манией величия", который оправдывает в предисловии автор, ставит и перед переводчиком множество проблем освоения разнородного и обширного материала: исторического, страно– и киноведческого, педагогического. Совершенно бесценной в этой работе была помощь специалистов в разных областях истории, отвечавших на мои вопросы, дававших библиографические справки, наконец, взявших на себя труд прочесть тексты отдельных глав в переводе и высказать свои замечания. Я приношу самую сердечную благодарность М. С. Альперовичу, А. С. Балезину, И. А. Белявской, Ю. Л. Бессмертному, О. И. Варьяш, А. А. Вигасину, Р. Р. Вяткиной, А. Я. Гуревичу, М. В. Исаевой, А. В. Коротаеву, С. И. Лучицкой, А. Н. Мещерякову, А. С. Намазовой, С. В. Оболенской, Б. Н. Флоре, Г. С. Чертковой.

Перед читателем этой книжки также встанет немало проблем. Калейдоскоп дат, имен, названий, исторических событий, ученых сочинений и учебников для детей, фильмов и комиксов – чего здесь только нет. И далеко не все легко воспринимается без помощи комментариев. Однако совершенно невозможно было прокомментировать каждое имя, каждый факт, событие, которые могут оказаться не известными читателю неспециалисту. Это была бы еще одна книга. Комментарии (на них указывают в тексте звездочки) даются лишь там, где они необходимы для точного восприятия мысли автора, и особенно в тех случаях, когда найти информацию в советских справочных изданиях затруднительно.

Несмотря на сказанное, книга Марка Ферро предназначена не только для специалистов историков и педагогов. Она рассчитана прежде всего на широкого читателя. Автор не сковывает себя правилами строгого научного сочинения, это эссе, написанное в совершенно непринужденной манере, как непринужденна и сама его композиция.

Те или иные построения автора могут вызывать сомнения, желание спорить; текст книги все время бередит сознание, будоражит мысль. Он заставляет задуматься, причем не только о смысле науки истории, о том, как наука соотносится с историей, "отпускаемой" всем и каждому. Задумываешься и о том, какова ее роль в формировании взаимоотношений между людьми, группами людей, между народами. И многие мысли автора этой книги оказываются интересными именно для нас, прежде всего для нас. Вот почему, несмотря на все трудности, работа над переводом была удовольствием. Я надеюсь, что его разделят со мной читатели.

Е. Лебедева

Предисловие

Посвящается Вонни

Не нужно себя обманывать: образ других народов или собственный образ, который живет в нашей душе, зависит от того, как в детстве нас учили истории. Это запечатлевается на всю жизнь. Для каждого из нас это открытие мира, открытие его прошлого, и на сложившиеся в детстве представления впоследствии накладываются как мимолетные размышления, так и устойчивые понятия о чем-то. Однако то, что удовлетворяло нашу первую любознательность, пробуждало наши первые эмоции, остается неизгладимым.

Надо суметь разглядеть, различить это неизгладимое, идет ли речь о нас или о других – о Тринидаде, равно как и о Москве или Йокогаме. Это будет путешествие в пространстве, но, разумеется, и во времени. Его особенность – преломление прошлого в зыбких образах. Это прошлое не только не является общим для всех, но и в памяти каждого оно преображается с течением времени; представления наши меняются, по мере того как трансформируются знания, идеологии, по мере того как изменяются функции истории в том или ином обществе.

Сопоставить все эти представления стало в высшей степени важно сегодня, ибо с расширением границ мира, со стремлением к его экономической унификации при сохранении политической обособленности прошлое различных обществ становится более чем когда бы то ни было одной из ставок в столкновениях государств, наций, культур и этнических групп. Зная прошлое, легче овладеть настоящим, придать законные основания власти, претензиям. Ведь именно господствующие структуры: государство, церковь, политические партии и группы, связанные частными интересами, – владеют средствами массовой информации и книгоизданием, финансируют их от выпуска школьных учебников или комиксов до кино или телевидения. Прошлое, которое они отпускают всем и каждому, становится все более и более единообразным. Отсюда глухой протест со стороны тех, чья История оказывается "под запретом".

Впрочем, какая нация, какая группа людей способна еще воссоздать свою собственную историю? Даже у древних народов, имевших объединения и государства в незапамятные времена (вроде волжских хазар или королевства Арелат), их групповая самобытность оказывается растворенной в безымянном прошлом. На Востоке, от Праги до Улан-Батора, все этнические и национальные конфликты до последнего времени объяснялись согласно одной и той же модели, принадлежащей якобы Марксу, но в московской интерпретации. А все общества Юга деколонизируют свою историю, и часто теми же средствами, какими пользовались колонизаторы, т.е. конструируют историю, противоположную той, что им навязывали прежде.

Сегодня у каждой или почти у каждой нации есть несколько историй, накладывающихся одна на другую и сопоставляющихся одна с другой. В Польше, например, та история, что совсем недавно преподавалась в школе, заметно отличается от той, которую рассказывали дома. Русские играли в этих историях не совсем одинаковую роль… Мы обнаруживаем здесь столкновение коллективной памяти с официальной историографией, и в нем наверное проблемы исторической науки проявляются гораздо четче, чем в трудах историков.

История в том виде, как ее рассказывают детям, да и взрослым, позволяет одновременно узнать и то, что общество думает о себе, и то, как изменяется его положение с течением времени. Нужно только не ограничиваться изучением школьных учебников, комиксов, а попытаться сопоставить их с постулатами современной науки. Например, история армянского народа та, что преподают в Советской Армении, та, что учат дети диаспоры (и многие дети в Армении, но дома, в домашнем кругу), и та, которую представляет общераспространенное толкование всемирной истории, – это три разные версии истории. Причем нельзя утверждать, что последняя более реалистична или более законна, чем другие.

Марк Ферро

Как рассказывают историю детям в разных странах мира

Прошло десять лет после выхода в свет книги «Как рассказывают историю детям». У Вас в руках советское ее издание. До этого переводы книги вышли в Англии и в США, в Японии и в Италии, в Португалии, в Бразилии, в Нидерландах. Готовятся немецкое и испанское издания.

Но, конечно же, публикация этой книги на русском языке представляет для меня наибольший интерес. Именно в вашей стране сегодня, как нигде, высоки ставки истории. Не построишь будущее страны не представляя себе как следует ее прошлого и не зная ничего о том, как видят свою историю другие общества.

В тексте книги я ничего не менял, хотя сам ход истории меняет в жизни многое. Лишь в главе об СССР я дописал несколько страниц о проблемах истории в период перестройки. Добавлена также глава о второй мировой войне; она написана совсем недавно. В других местах все осталось так, как было десять лет назад. Причем я должен предупредить читателя, что если история Западной Европы занимает в книге ограниченное место, то это сделано умышленно. Пришло время отказываться от европоцентристского понимания истории. И я стремился к этому.

Остается добавить, что без квалифицированной и умной помощи Елены Лебедевой это издание не увидело бы света. И я приношу ей мою благодарность.

Марк Ферро

От переводчика

Переводить сочинение Марка Ферро было трудно. «Гигантский замысел книги, отдающий манией величия», который оправдывает в предисловии автор, ставит и перед переводчиком множество проблем освоения разнородного и обширного материала: исторического, страно– и киноведческого, педагогического. Совершенно бесценной в этой работе была помощь специалистов в разных областях истории, отвечавших на мои вопросы, дававших библиографические справки, наконец, взявших на себя труд прочесть тексты отдельных глав в переводе и высказать свои замечания. Я приношу самую сердечную благодарность М. С. Альперовичу, А. С. Балезину, И. А. Белявской, Ю. Л. Бессмертному, О. И. Варьяш, А. А. Вигасину, Р. Р. Вяткиной, А. Я. Гуревичу, М. В. Исаевой, А. В. Коротаеву, С. И. Лучицкой, А. Н. Мещерякову, А. С. Намазовой, С. В. Оболенской, Б. Н. Флоре, Г. С. Чертковой.

Перед читателем этой книжки также встанет немало проблем. Калейдоскоп дат, имен, названий, исторических событий, ученых сочинений и учебников для детей, фильмов и комиксов – чего здесь только нет. И далеко не все легко воспринимается без помощи комментариев. Однако совершенно невозможно было прокомментировать каждое имя, каждый факт, событие, которые могут оказаться не известными читателю неспециалисту. Это была бы еще одна книга. Комментарии (на них указывают в тексте звездочки) даются лишь там, где они необходимы для точного восприятия мысли автора, и особенно в тех случаях, когда найти информацию в советских справочных изданиях затруднительно.

Несмотря на сказанное, книга Марка Ферро предназначена не только для специалистов историков и педагогов. Она рассчитана прежде всего на широкого читателя. Автор не сковывает себя правилами строгого научного сочинения, это эссе, написанное в совершенно непринужденной манере, как непринужденна и сама его композиция.

Те или иные построения автора могут вызывать сомнения, желание спорить; текст книги все время бередит сознание, будоражит мысль. Он заставляет задуматься, причем не только о смысле науки истории, о том, как наука соотносится с историей, «отпускаемой» всем и каждому. Задумываешься и о том, какова ее роль в формировании взаимоотношений между людьми, группами людей, между народами. И многие мысли автора этой книги оказываются интересными именно для нас, прежде всего для нас. Вот почему, несмотря на все трудности, работа над переводом была удовольствием. Я надеюсь, что его разделят со мной читатели.

Е. Лебедева

Предисловие

Посвящается Вонни

Не нужно себя обманывать: образ других народов или собственный образ, который живет в нашей душе, зависит от того, как в детстве нас учили истории. Это запечатлевается на всю жизнь. Для каждого из нас это открытие мира, открытие его прошлого, и на сложившиеся в детстве представления впоследствии накладываются как мимолетные размышления, так и устойчивые понятия о чем-то. Однако то, что удовлетворяло нашу первую любознательность, пробуждало наши первые эмоции, остается неизгладимым.

Надо суметь разглядеть, различить это неизгладимое, идет ли речь о нас или о других – о Тринидаде, равно как и о Москве или Йокогаме. Это будет путешествие в пространстве, но, разумеется, и во времени. Его особенность – преломление прошлого в зыбких образах. Это прошлое не только не является общим для всех, но и в памяти каждого оно преображается с течением времени; представления наши меняются, по мере того как трансформируются знания, идеологии, по мере того как изменяются функции истории в том или ином обществе.

Сопоставить все эти представления стало в высшей степени важно сегодня, ибо с расширением границ мира, со стремлением к его экономической унификации при сохранении политической обособленности прошлое различных обществ становится более чем когда бы то ни было одной из ставок в столкновениях государств, наций, культур и этнических групп. Зная прошлое, легче овладеть настоящим, придать законные основания власти, претензиям. Ведь именно господствующие структуры: государство, церковь, политические партии и группы, связанные частными интересами, – владеют средствами массовой информации и книгоизданием, финансируют их от выпуска школьных учебников или комиксов до кино или телевидения. Прошлое, которое они отпускают всем и каждому, становится все более и более единообразным. Отсюда глухой протест со стороны тех, чья История оказывается «под запретом».

Впрочем, какая нация, какая группа людей способна еще воссоздать свою собственную историю? Даже у древних народов, имевших объединения и государства в незапамятные времена (вроде волжских хазар или королевства Арелат), их групповая самобытность оказывается растворенной в безымянном прошлом. На Востоке, от Праги до Улан-Батора, все этнические и национальные конфликты до последнего времени объяснялись согласно одной и той же модели, принадлежащей якобы Марксу, но в московской интерпретации. А все общества Юга деколонизируют свою историю, и часто теми же средствами, какими пользовались колонизаторы, т.е. конструируют историю, противоположную той, что им навязывали прежде.

Сегодня у каждой или почти у каждой нации есть несколько историй, накладывающихся одна на другую и сопоставляющихся одна с другой. В Польше, например, та история, что совсем недавно преподавалась в школе, заметно отличается от той, которую рассказывали дома. Русские играли в этих историях не совсем одинаковую роль… Мы обнаруживаем здесь столкновение коллективной памяти с официальной историографией, и в нем наверное проблемы исторической науки проявляются гораздо четче, чем в трудах историков.

История в том виде, как ее рассказывают детям, да и взрослым, позволяет одновременно узнать и то, что общество думает о себе, и то, как изменяется его положение с течением времени. Нужно только не ограничиваться изучением школьных учебников, комиксов, а попытаться сопоставить их с постулатами современной науки. Например, история армянского народа та, что преподают в Советской Армении, та, что учат дети диаспоры (и многие дети в Армении, но дома, в домашнем кругу), и та, которую представляет общераспространенное толкование всемирной истории, – это три разные версии истории. Причем нельзя утверждать, что последняя более реалистична или более законна, чем другие.

В самом деле, истории, независимо от ее тяги к научному знанию, присущи две функции: врачевание и борьба. Эти миссии осуществлялись в разные времена по-разному, но смысл их остается неизменным. Независимо от того, восхваляется ли Иисус Христос во франкистской Испании, нация и государство в республиканскую эпоху во Франции, коммунистическая партия в СССР или в Китае, история остается одинаково миссионерской: наукообразие и методология служат не более чем «фиговым листком» идеологии. Бенедетто Кроче писал в начале XX в., что история в большей мере ставит проблемы своего времени, чем той эпохи, которую, как предполагается, она изучает. Так, фильмы «Александр Невский» Эйзенштейна и «Андрей Рублев» Тарковского, воскрешая русское средневековье, информируют нас один о сталинской России и ее опасениях, связанных с Германией, другой – об СССР брежневских времен, его стремлении обрести свободу и его проблемах в отношениях с Китаем. История, которую преподают сегодня маленьким африканцам, говорит о современных проблемах черного континента не меньше, чем о его прошлом. Книги для детей призваны там прославлять великие африканские империи прошлого, великолепие которых сопоставляется с упадком и отсталостью феодальной Европы в ту же эпоху. Это определенно выполнение функции врачевания. Или там же – и это тоже весьма актуально – клубок спорных вопросов, порожденных конфликтом с исламом, замалчивается, они преуменьшаются или даже при помощи сослагательного наклонения ставится под сомнение их правомерность.

Социологи и футурологи предсказывают абсолютную глобализацию и единое информационное пространство, но пока реальность далека от утопий. Мировоззрение, менталитет, политическая идеология отдельных наций влияют на восприятие не только настоящего, но и прошлого. Мы собрали ключевые отличия в преподавании истории в разных странах.

Россия

Школьная программа по истории в нашей стране выглядит следующим образом: пятый класс - история древнего мира, шестой класс - история Средних веков, седьмой и восьмой класс - Новое время, девятый класс - Новейшее время (от Первой мировой по настоящие дни). В старших классах обычно повторяют пройденное. При этом непосредственно отечественную историю преподают с шестого по девятый классы, и на нее уходит 70% времени от всей программы.

Ключевая черта исторического образования в России - упор на патриотизм. В основном за счёт долгих описаний героических подвигов русских завоевателей и солдат. Не секрет, что история Второй мировой войны подаётся с уклоном в ход Великой Отечественной, длившейся с 1941 по 1945 годы. И здесь у здорового стремления воспитать преданных граждан появляется побочный эффект: многие российские школьники считают, что и мировое противостояние фашистской Германии началось и закончилось в те же сроки.

Американские учебники существенно искажают информацию об исторических персоналиях и событиях, утверждает социолог Джеймс Лоуэн в книге «Ложь учителя: ваши учебники истории ошибаются» . В качестве примеров - история первых колонизаторов. О кровавых завоеваниях и геноциде коренных жителей США предпочитают умалчивать или преподносить отношения между индейскими племенами и золотоискателями как более-менее спокойные. При этом в целом, по словам ученого, история в американских учебниках пессимистична и формирует у детей восприятие, что лучшее время страны уже позади.

Студент из Нью-Джерси Гарольд Кинсберг заявляет , что история прочих стран преподается в США очень бегло: «Нас учат тому, что есть Северная Америка, есть Европа и есть другие государства, которые можно рассматривать в одной куче. О Скандинавии мы что-то слышали, об Османской империи и России мы что-то читали. Курс Всемирной истории рассказывает немного и об Африке, в основном, о пирамидах. Южная Америка - это только ацтеки, майя, инки, испанская колонизация и пара освободительных движений. А центральная и Юго-Восточная Азия будто и не существовали до колонизации Британией».

Кроме того, искажаются и сведения о Второй мировой войне. Недавний опрос среди американских граждан показал, что большинство считает - нацистов победили именно США.

Германия

С пятого по девятый класс дети изучают каменный век, Римскую империю, крестовые походы, эпохи Возрождения и Просвещения. Из десятиклассников преподаватели формируют отдельные группы, которые изучают то или иное событие более подробно. В целом, материал подается в свободной форме и без особенного углубления, однако есть чёткая мораль: «общество должно учиться на своих и чужих промахах».

Французский историк Марк Ферро пишет , что в нацисткой Германии история в школах начиналась с новейшего времени - в основном, изучали биографию и деятельность Гитлера и приближенных к нему политиков. А сразу после разгрома фашизма историю Второй мировой войны совсем исключили из программы, вплоть до 60-х. Сегодня этот эпизод преподается очень подробно. Современные немцы предпочитают делать выводы из ошибок предков.

Франция

Ферро говорит о Франции, как о стране, в которой представление об истории формируется писателями: в романах, картинках и комиксах. Интересно, что современные французские учебники практически не содержат дат, но изобилуют репродукциями и иллюстрациями.

Американский историк Джордж Хапперт утверждает , что в прошлом определенные исторические факты неоднократно замалчивались. Так, французские авторы не говорили о событиях, связанных с процессом над Жанной д`Арк до XVI века, не упоминалось и о роли церкви, практически все повествование было посвящено королю. Кроме того, в XX веке стали игнорировать «брачный союз» с Бретанью, который оказался для Франции насильственным.

Бо льшая часть программы в Испании сводится к изучению культурного и религиозного опыта. Так, например, в одном из самых популярных учебников Антонио Альвареса Переса «Энциклопедия, первая ступень» больше половины материала посвящено истории духовности. Огромное внимание уделяют истории народных праздников, которых на счету у испанцев более трех тысяч.

Общая репрезентация исторического процесса в Испании выглядит как долгая борьба страны за свободу. Однако по сей день замалчиваются такие события, как завоевание Мексики и Перу, уничтожение индейцев и рабство.

Великобритания

Британский подход тоже не лишён субъективности. «Если мы хотим воспитать в молодых людях гражданское чувство, их необходимо наполнять патриотическими мифами», - заявил профессор Кембриджского университета Ричард Эванс. Школьная программа в Великобритании построена на чествовании былых побед государства. Практически не уделяется внимания проблемам, с которыми сталкивались другие страны.

С другой стороны, эти идеи неоднократно подвергались критике. Противники патриотической программы выступают с лозунгами «больше фактов» и «меньше субъективности». И, судя по опросам, побеждают: британские школьники в последнее время любят историю за возможность раскрыть исследовательский потенциал и сопоставить несколько разных точек зрения на те или иные процессы.